Андрей Радионович Сковорода работал в НИВЦ АН СССР-ИМПБ РАН 22 года. Я был с ним хорошо знаком и дружен. Казалось бы, можно написать большой рассказ о наших рабочих и нерабочих встречах. Однако – не получается, и я могу лишь восстановить "лоскутки" из пестрой картины жизни за этот громадный срок.
Но сначала – некое ощущение. Андрея Соковороду многие любили и он в каком-то смысле делал лучше тех людей, которые с ним общались. Как и почему, не могу объяснить. (Наверное, из множества воспоминаний разных людей это станет понятнее.)
А теперь обещанные разрозненные воспоминания в приблизительно хронологическом порядке.
Мое первое знакомство с Андреем было заочным. Мне позвонил Роберт Вениаминович Гольдштейн из Института проблем механики АН СССР. Он сказал, что кончает аспирантуру способный молодой человек по фамилии Сковорода, и спросил, не нужен ли нам в Пущино (в НИВЦ АН СССР) такой специалист.
Я связался с директором, А.М.Молчановым (кажется, позвонил ему в тот же день) и получил немедленный положительный ответ. Да, нам такой молодой человек был бы полезен: Михаил Иванович Лазарев занимается интересными задачами и ему нужен помощник.
О том, как работал А.Р. Сковорода с М.И.Лазаревым, у меня почти нет воспоминаний. Я помню лишь, что Андрей работал допоздна. Правда, формального "рабочего дня" мы тогда не очень придерживались: научные занятия и , особенно, организация расчетов на большой ЭВМ ЕС-1040 (работавшей круглосуточно) в предписанные часы не укладывались. Но сохранился интересный документ: докладная записка младшего научного сотрудника лаборатории математического моделирования А.Р.Сковороды директору НИВЦ АН СССР проф.А.М.Молчанову (он же – заведующий этой лабораторией).
Записка датирована 22 сентября 1982 года и начинается так: "Эксплуатация пакета программ для решения осесимметричных задач теории упругости методом граничных интегральных уравнений, созданного в нашей лаборатории, может вестись в двух режимах:
А) "Внутренний" режим. Б) Производственный режим."
Дальше на полутора аккуратно отпечатанных страницах следовало разъяснение того, что означают эти режимы и что нужно для "нормальной эксплуатации пакета" в обоих режимах.
Очень ясно видно в этой записке характерное для Андрея отношение к своей работе и к любому делу, за которое он чувствовал себя ответственным. Он, младший научный сотрудник без ученой степени (была такая именно формулировка его штатной должности) беспокоится о деле и, полностью владея предметом, предлагает руководству меры для успешного продвижения по намеченному направлению.
В период с 1987 по 1993 год А.Р.Сковорода был Ученым секретарем НИВЦ-ИМПБ.
У меня время от времени (не часто) возникали вопросы к Ученому секретарю. Андрей "плотно" сидел в своем кабинете, и его не нужно было разыскивать. Документы, которые должны были готовиться и храниться в службе Ученого секретаря были, видимо, в образцовом порядке (и, мне кажется, Андрей гордился, мгновенно доставая нужную папку). При этом большую часть времени он занимался своей научной темой. Однажды он с удовольствием показал мне персональный компьютер, превосходящий все те, которые были в то время в институте (кажется, это был AT-486). Андрей получил этот компьютер от А.П.Сарвазяна, с которым тесно взаимодействовал.
В эти годы мы с Андреем встречались "на официальной почве" не менее, чем раз в неделю. Традиционно каждую пятницу в 11-00 проводились заседания Дирекции института и Андрей по должности присутствовал на этих заседаниях. Он активно участвовал во всех дискуссиях, хотя более всего рассматривались финансовые вопросы и проблемы больших ЭВМ, а вовсе не то, что входит в круг обязанностей Ученого секретаря. Подробности этих дискуссий не сохранились; есть лишь записки об обсуждавшихся вопросах и принятых решениях.
Мои научные контакты с А.Р.Сковородой были не частыми и начинались обычно так. У него возникал какой-то математический вопрос и он приходил ко мне в кабинет посоветоваться. Иногда мы не добирались до ясности за один раз и следовало "продолжение сеанса" в один из ближайших дней. Случалось, что у меня находилась полезная для него книга, а один раз пригодилась даже тетрадь с разбором кандидатской диссертации, на которую я писал отзыв более 30 лет назад.
Запомнилось впечатление от одного из первых таких контактов. Я был сильно удивлен тем, что Андрей не слышал о классическом двухтомнике "Методы математической физики" Д.Гильберта и Р.Куранта. На этом сочинении воспитывались целые поколения математиков. Но времена изменились, и учителя Андрея не сочли нужным даже указать ему на эти замечательные книги.
Последний математический разговор происходил у нас осенью 2001 года, когда Андрей был уже тяжело болен, но еще не попал в больницу.
Что именно мы обсуждали тогда (и в других подобных беседах) я не помню, а никаких записок во время таких разговоров не велось.
Иногда Андрей рассказывал о своих занятиях предметно, и листочки с записями этих наших бесед я частично сохранил. Они относятся к 1991-1992 году.
Андрей рассказывал о задаче "про кожу" и об одном из приборов, разрабатываемых в лаборатории А.П.Сарвазяна. Мы немного обсуждали вопросы, связанные с постановкой и численным решением задач теории упругости, которые его интересовали. Детали забылись, но общее впечатление осталось: Андрей Сковорода смело брался за задачи, про которые было не известно, можно ли их решить (и как их правильно ставить). Думаю, что научная смелость и есть главное свойство А.Р.Сковороды-исследователя.
Наши с Андреем встречи в домашней обстановке, не рабочие и не научные, были редкими и обычно имели важный повод. Два таких повода были: рождение младшего сына и получение квартиры в доме-новостройке (в отдаленном микрорайоне "Д" города Пущино). Расскажу лишь о второй встрече. Это не было новоселье в обычном смысле: с большим числом приглашенных гостей и соответствующим застольем. Я и моя супруга Елена Андреевна были приглашены через некоторое время после вселения в новую квартиру. Разумеется, Татьяна Петровна всячески потчевала нас. Но основным был осмотр квартиры. Андрей ее полностью преобразил, сделав все своими руками. Увиденное привело меня в восхищение и удивило: сочетание "ручного мастерства" с умением работать теоретиком в одной из математических дисциплин встречается очень редко. Так же замечательно была позднее отделана им купленная большая квартира в микрорайоне "В".
В 1993-94 годах я болел и несколько месяцев провел в Москве, часть из них – в больницах. Елена Андреевна (и частично дети) ухаживали за мной. Александр Сергеевич Мосунов, бывший тогда заместителем директора ИМПБ, несколько раз, приезжая в Москву, навещал меня в больнице. Он передавал приветы от коллег, а один раз привез мне тепло написанную записку от Сковороды. Андрей писал, что без меня в институте "как-то пусто" и спрашивал, скоро ли я появлюсь.
У Андрея Сковороды завязалось научное сотрудничество с коллегами из США и последние несколько лет он проводил лето, работая в американском университете. Почти все время он был там один, без семьи. Возвращаясь, Андрей устраивал себе короткий отдых, ненадолго уезжал, навещая родственников, и снова погружался в работу. Судя по его рассказам, он работал в Америке без выходных, по 12 и более часов в день и, видимо, курил более обычного. Не могло ли все это ослабить организм и способствовать тому, что он заболел, наверное, никто не может сказать.
Последний раз я видел А.Р.Сковороду перед новым, 2002 годом. Андрея отпустили на несколько дней из подмосковной 62-й (онкологической) больницы, где он проходил химиотерапевтическое лечение. Мы с Еленой Андреевной были у них дома и застали там всю семью в сборе: старший сын Радион ненадолго приехал в Россию из Англии и появился в Пущино со своей невестой Юлей.
Андрей Радионович был оживлен и весел, радовался приезду сына.
У всех была надежда, что с болезнью удастся справиться.
Повидать Андрея больнице до его отлета в США (с супругой и младшим сыном) мне не удалось и больше мы не встречались.