С Андреем я познакомился в начале 80-х, как только он поступил на работу в ИМПБ. Его наиболее яркая человеческая черта – обаяние – сразу сделала наши отношения дружескими. Наши рабочие столы находились в одной комнате и мы много общались. Андрей сразу же вызвал у меня уважение как специалист. А занимался он теорией упругости. Его отличительная черта – он все делал сам: сам проводил аналитические расчеты, сам писал программы, сам считал на ЭВМ. Это, кстати, относилось и к его повседневным делам. Андрей любил работать. У него были умелые руки и он всегда сам делал полный ремонт своей квартиры и даже сконструировал мебель, которой в 80-е годы практически не было в продаже.
В то время было не очень важно, чем занимаешься. Главными были интересная постановка задачи, ее математическая часть и результаты. Считалось, что важна хорошая идея и была уверенность, что она непременно сработает в биологии.
Какое-то время казалось, что его тема и тема той группы, которая у нас занималась расчетами упругих конструкций, являются чужеродными темам, которые развивались в институте и в биоцентре в целом.
В конце 80-х группа распалась и Андрей стал ученым секретарем нашего института. Эта должность для него была крайне важной – она, с одной стороны, защищала его административно от вопросов о тематике, а с другой стороны, позволяла искать приложения теории упругости в биологии.
Поскольку все это время мы много общались, я был свидетелем этого трудного поиска. И вот, как-то, он мне сказал, что нашел для себя дело жизни и свое направление. Наверное, я был одним из первых, с кем он делился своими идеями. А они состояли в следующем. «Вот смотри, – сказал Андрей, – в теории упругости есть несколько задач, которые решены аналитически и среди них – задача о внутреннем штампе. Это задача о горошине, которая находится в теле, занимающем полупространство, и расположена на заданном расстоянии от его поверхности. Так вот, решение такой задачи дает нам знание смещений упругой среды, в которой находится горошина. А теперь, – сказал мне Андрей, – поставим задачу так: мы знаем поля смещения, например из эксперимента, требуется определить, где находится горошина. В качестве тела может быть рассмотрено тело человека, а в качестве горошины опухоль, например раковая. Но ведь это открывает совершенно новый путь в диагностике раковых заболеваний».
Впереди ему предстоял огромный труд. Понятно, что эта работа не для одного. По его инициативе в институте была создана Лаборатория биомеханики. Появились талантливые ученики: А.Н.Клишко, С.Р.Аглямов, С.Ю.Емельянов. Ему удалось установить тесные контакты с Мичиганским университетом, в котором проводилась вся экспериментальная часть работы. Его статьи, опубликованные в ведущих журналах, привлекли большое внимание. Он был полон энергии и планов на будущее. А перспективы действительно были грандиозные – новые методы ультразвуковой и ЯМР диагностики раковых заболеваний, развитие новых направлений нелинейной теории упругости, новых направлений в математической теории распознавания и многих других.
Беда пришла неожиданно. После очередного флюорографического обследования у него был обнаружен РАК. Около двух лет шла борьба с болезнью. Уже будучи неизлечимо больным он пишет монографию, в которой суммирует свои достижения, как бы предчувствуя близкую развязку.
В 2003 году его не стало. Он не дожил до своего 50-летия всего несколько месяцев.
Андрей Родионович Сковорода прожил короткую, но очень яркую жизнь. Мы навсегда сохраним о нем светлую память, как о выдающемся ученом и замечательном человеке.